Гамбургский счёт
Уроки прошлого

С писателем Сергеем Заплавным беседует его коллега, Владимир Шкаликов, ведущий раздел «Гамбургский счет» на сайте Томской областной библиотеки имени А. С. Пушкина.

В.Ш. После выхода вашего романа-трилогии «Клятва Тояна» один из ведущих исторических романистов России Владислав Бахревский написал: «Очень рад, что посчастливилось познакомиться с такой грандиозной работой. Это своего рода энциклопедия. Впрочем, писатели называют это иначе - эпопея». Судя по тому, что в вашем новом романе «Мужайтесь и вооружайтесь!» действует ряд знакомых уже нам по трилогии лиц, а время и события во многом связаны, - это продолжение эпопеи?

С.З. И да, и нет. Строительство Томска в 1604 году стало для Василия Тыркова одним из эпизодов его многолетней службы в Сибири. В 1613 году он вновь возглавил Томское воеводство, но перед этим во главе сибирской дружины, влившейся в нижегородское ополчение Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, участвовал в освобождении Москвы от иноземных захватчиков. Вместе с ним за независимость России ратоборствовали и другие томичи. Но это лишь один из эпицентров романа. Другой связан с фигурами К. Минина и Д. Пожарского и выходит далеко за рамки трилогии «Клятва Тояна». Так что это всё же самостоятельное произведение.

В.Ш. Среди коллег считается хорошим тоном придираться к новым сочинениям друзей, чтобы «свежим взглядом» выявить слабые стороны и помочь в их изжитии. Я этим заниматься не хочу, потому что ваш роман мне всерьёз понравился. И тем, как он написан, и тем, что в нём написано. Нашёл то самое, что когда-то в советской средней школе нам преподавали как единство формы и содержания. Мне до сих пор нравится это единство, будь оно хоть реалистическим, хоть любой из форм так называемого авангарда - лишь бы в нем автор ратовал за что-то большое и чистое. Как раз это я у вас и нашёл. Накануне я как раз читал замечательную монографию социального философа В.И. Толстых и обнаружил серьёзнейшую связь между вашими работами. Семисотстраничный труд философа называется «МЫ БЫЛИ. Советский человек как он есть». Но заметна та же, что и у вас, острейшая озабоченность судьбами собственного народа и его культуры; связи с далёким прошлым так же проведены. И я подумал, что наша беседа может быть интересна не только читателям, но и тем сочинителям, которые своим трудом намереваются помогать Отчизне выбираться из сегодняшней смуты. (Нарочно употребляю высокое слово, чтобы соответствовать уровню романа «Мужайтесь и вооружайтесь!»). В огромном объёме исторического и, скажем, краеведческого материала - каков процент художественного вымысла?

С.З. Я не математик, поэтому точный процент привести не могу, но хочу сказать, что роман мой не выходит за рамки документально выверенных фактов. Скорее восполняет пробелы в них. Я бы сравнил это с художественной реставрацией. Ведь исторические документы фиксируют чаще всего суть событий. Задача писателя - оживить их, сделать зримыми, красочными, но при этом не разрушить рамки достоверности. К сожалению, сегодня эти критерии многими писателями, берущимися за историческую тему, не выдерживаются, потому что из книгоиздания изъята такая важная функция, как научное редактирование.

С.З. Вот именно. В таких условиях велик соблазн писать так называемые исторические или авантюрно-исторические произведения, далёкие от реальности, но с лихо закрученным сюжетом. Они хорошо вписываются в созданную ныне индустрию развлечений.

С.З. Я человек традиционного склада. Поэтому и работаю по старинке. Интерес к исторической прозе пробудился у меня еще в студенческие годы. С тех пор и начал собирать сведения самого разного характера, касающиеся прошлого Томска, Сибири, России. Интересовало меня буквально всё: обычаи, традиции, история, география, язык, быт, социальные отношения... Только так можно почувствовать особенности отдалённого от нас времени, погрузиться в него, понять, выбрать наиболее ёмкий сюжет. Что касается непосредственно работы за письменным столом, то на неё у меня ушло около трёх лет.

В.Ш. Судя по названию, роман весьма современен. Вы этого хотели? Нынешнюю Россию нынче называют «всё менее читающей страной». Кого видите читателями своего романа, кого зовёте словами Гермогена «мужаться и вооружаться»?

С.З. Действие романа разворачиваются во времена Первой русской смуты. Это был период в истории России, когда внутренние распри между всеми социальными слоями населения достигли критической точки. Мечта народа о справедливом царе обернулась появлением «выпеченного на польской печке» самозванца Гришки Отрепьева, вторжением на русские земли польско-литовского, а затем и шведского войска. А дальше кровь, хозяйственная и государственная разруха, появление огромного числа «перевертней», перебегающих из лагеря в лагерь, падение нравов и многое другое. Тогда патриарх Гермоген и обратился к народу с призывом: «Мужайтесь и вооружайтесь!», а ревнители Отечества создали первое народное ополчение, где, образно говоря, «сошёлся сапог с лаптем», то есть бояре, дворяне и состоятельный посадский люд - с одной стороны, холопы, крестьяне, малоимущие казаки и чёрный люд с другой. Они создали сначала одно, затем второе народное ополчение, между которыми возникли серьёзные расхождения. Им предстояло избавить страну от чужеземного владычества и «жесточи» своих бояр-изменников, но эту задачу удалось решить лишь наполовину. Вот и судите сами, есть ли связь между той и сегодняшней смутой, и что надо сделать, чтобы преодолеть сегодняшнюю? Но я не хотел бы, чтобы название романа понималось буквально. Ведь вооружаются не только оружием, но и знанием, единством цели, борьбой за справедливость, патриотизмом, уроками прошлого.

В.Ш. Ваш герой Кирила Федоров сочинил стихотворное послание «Доколе», в котором вспоминает о победе русских на поле Куликовом и выражает надежду, что князь Пожарский «положит смуте конец». Как видим, не положил. Кто положит? Роман-то ваш оптимистический…

С.З. Будущее.

В.Ш Вы, по образу своих мыслей убежденный сторонник коммунистической идеи, с большой симпатией описываете роль православного священства в победе русского народа над смутой и оккупантами в 1612 году. Даже хочется назвать эту роль ведущей, особенно когда всех ополченцев вдохновляет и объединяет клич «Сергиев!», имея в виду Сергия Радонежского. Насколько, по-вашему, может быть сильна в народе роль церкви и религии сегодня?

С.З. Роль церкви и религии во все времена была значительной. В них берёт начало древнерусская литература - вспомним летописи, повести, послания, притчи и жития святых, такие как «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, «Сказание о Борисе и Глебе», «Житие Сергия Радонежского», «Повесть временных лет» и многие другие. К ним восходят наша культура, философия, социология... Ведь первохристиане, по сути, придерживались коммунистических убеждений. А Сергий Радонежский, пославший на Куликово поле своих воинов-монахов Пересвета и Ослябю, вошёл в нашу историю как духовный пастырь, ревнитель «ратного патриотизма». То же относится к патриарху Гермогену, келарю Троице-Сергиева монастыря, автору знаменитого «Сказания» Авраамию Палицыну, действующему в моём романе, многим другим представителям церкви. Более того, церковь является одной из скреп государства, основой его историко-культурного типа. Конечно, далеко не все служители церкви являли и являют собой образцы справедливости и нравственности, но ведь идея и человек, её претворяющий, не всегда одно и то же. Любая идея, мне кажется, олицетворяется лучшими, а не худшими её приверженцами.

Что касается сегодняшнего дня. Мне довелось участвовать в работе нескольких Всемирных Русских Народных Соборов. Врезалось в память одно из выступлений митрополита Смоленского и Калининградского, а ныне патриарха России Кирилла. Он подчеркнул, что экономика - это сфера повышенного этического и религиозного риска. В ней слишком много соблазнов, подталкивающих человека к нарушению этических норм. Но у государства есть полное право силой закона и правоохранительных органов регулировать экономику, ибо, как говорил апостол, «власть имеющий имеет меч при бедре». Затем владыка сказал, что одной из задач христианской Церкви является максимальная гуманизация экономической системы изнутри, чтобы, по крайней мере, полностью был израсходован весь потенциал добра, заключённый в ней. И в том случае, если этот потенциал исчерпан, у Церкви остаётся право призвать людей к смене подобной системы как антигуманной, античеловечной, антихристианской, антирелигиозной. А в заключение своей речи митрополит Кирилл напомнил, что кризис в переводе с древне-греческого означает суд. Суд за наши отступления от священных заповедей, которые мы постоянно совершаем. И суд этот закончится тогда, когда те, кто в установившейся иерархии ценностей являются последними, станут первыми. То есть интеллект нации, её культура, профессиональное богатство страны, укрепляющее её безопасность... А не деньги, нажива любой ценой, алчность, заступившие первые места в иерархии современных ценностей.

В.Ш. С недавних пор по предложению православной Церкви день освобождения Москвы от польско-литовского нашествия отмечается 4 ноября (по старому стилю 22 октября) как День народного единства. Насколько правомерно, на ваш взгляд, такое название?

С.З. Если быть хронологически точным, то польско-литовский гарнизон был выведен из Кремля 26 октября 1612 года на день святого великомученика Дмитрия Солунского. По почину Сергия Радонежского князь Дмитрий Донской сделал его Днём поминовения воинов. Дмитрий Пожарский считал Солунского своим небесным покровителем. Кроме того, Дмитрий Солунский считается покровителем славян. Но главное даже не в этом. Социальное согласие изгнанием поляков в те дни достигнуто так и не было, а без этого о народном единстве говорить трудно. В заключительных главах романа «Мужайтесь и вооружайтесь!», которые опубликует журнал «Начало века», вы найдёте более развёрнутый ответ на этот вопрос.

В.Ш. Роль писателя в жизни советского общества на нашей, почти 70-летней, памяти была однозначно воспитательной. В каком бы жанре он ни работал, а оставаться «инженером человеческих душ» было необходимо. Как вы смотрите на эту роль и её необходимость сегодня?

С.З. У литературы много функций и воспитательная, на мой взгляд, одна из главнейших. Обратимся к советскому времени, о котором вы упомянули. В 80-е годы московские социологи провели не совсем обычное исследование. Они задали учащейся, рабочей и студенческой молодежи вопрос, который был сформулирован примерно так: из какого рода литературы вы черпаете основные сведения по истории, географии, естественным и общественным наукам, межнациональным и государственным отношениям, культуре, искусству, основам нравственности? К вопросу прилагался перечень возможных ответов: из учебной, научно-популярной, документальной, мемуарной, художественной и другой (назовите какой именно). Большинство опрошенных ответило однозначно: из художественной. А в то время у нас в стране (хочу это особо подчеркнуть) никто бы и не помыслил отнести к художественной литературе сегодняшнее чтиво с его культом наживы, насилия, власти, секса и его извращений, смакованием свинства и всякой чертовщины, разгулом мата и психопатий. Нет, это была именно литература, пусть не всегда отвечающая критериям истинной художественности, порой откровенно серая, конъюнктурная, лозунговая, но никогда не переступавшая черту дозволенности - то есть общепринятых норм морали, христианских, равно как и коммунистических заповедей. Несущими конструкциями её всегда были и, уверен, вновь будут духовные устои, а не голый материализм, ибо Россия - страна духа. Но дух сам собой не рождается - он воспитывается. В том числе и литературой. А в заключение нашего разговора давайте вспомним старую истину: прошлое - это всегда урок для настоящего и будущего.

Ответ на вопрос о Дне народного единства, за которым Сергей Алексеевич отправил меня обратно в текст романа, я нашёл, разумеется, по своему усмотрению. Предлагаю его в виде нескольких цитат.

Вот очень полезное сегодня высказывание Кузьмы Минина, одного из выдающихся государственников своего времени: "Мы – люди не вольные, во всём должны исходить из пользы делу". И дальше опять, в том же разговоре: "Лишь бы не во вред делу!" Общее дело – спасение России – объединило народ, и вести его могут только чистые духом. По этому поводу ещё одна цитата: "Не дай Бог, если государство общими стараниями срастётся, а душа, как была, так и после в раздвойстве останется". И последнее, тоже о душе, и тоже, если чуть подумать, весьма для сегодняшней нашей смуты современно: "Царь есть душа народа, ко всем справедливая и равно близкая" – только заменить слово "царь" на другое – "власть". Та самая, которую у нас сегодня, по мнению социального философа В.Толстых, «променяли на собственность».

Почитайте роман Заплавного (он скоро в «Пушкинке» появится) и возлюбите историю: она уже тем интересна, что имеет свойство повторяться. А само чтение особенно занимательно, когда мнения историка и читателя или очень остро совпадают, или наоборот…