М.В. Шиловский,
д.и.н., профессор (Новосибирск)

Сибирские областники как первые биографы Ч.Ч. Валиханова

Первым из активных сторонников сибирского областничества еще в Омском кадетском корпусе (1847-1852 гг.) с Ч.Ч. Валихановым познакомился и подружился Г.Н. Потанин, много сделавший для сбора литературного наследия выдающегося казахского ученого и его публикации. В период пребывания последнего в Петербурге (1859-1861), он посещал собрания сибирского земляческого кружка, где познакомился и близко сошелся с Н.М. Ядринцевым, Н.И. Наумовым, С.С. Шашковым и др. В последний раз Ядринцев и Потанин встречались с Валихановым в Омске в 1863-1864 гг. Еще при его жизни, в начале 1865 г. Н.М. Ядринцев на примере Валиханова и бурятского ученого Д. Банзарова пришел к выводу, что аборигенные этносы Сибири способны к восприятию достижений европейской культуры (Ядринцев Н.М. Этнологические особенности сибирского населения // Томские губ. ведомости, 1865, 23 апр.).

О смерти Чокана Чингисовича областники узнали в Омске, будучи арестованными по делу сибирских сепаратистов. Находясь в местном остроге, Н.М. Ядринцев написал и переправил на волю первый развернутый некролог на своего казахского друга и единомышленника, увидевший свет в январе 1866 г. В заслугу покойному Николай Михайлович ставил прежде всего «изучение своего народа и знакомство с ним русской публики», а также стремление к организации светского образования «в виде целой системы органов распространения европейской науки и гуманности». Главную ответственность за низкий уровень экономического и культурного развития коренных народов Северной Азии он возложил «на ту расу, которая хвастается своим индо-германским происхождением» и которая «недостаточно гуманна», т. е. на правящие классы Российской империи. Ярким проявлением такого отношения и явилась короткая биография близко стоявшего к областникам Ч.Ч. Валиханова, в котором мишурная жизнь петербургского света задушила те «самородные таланты, которые он мог бы при лучших условиях употребить на благо своему несчастному племени» (Ядринцев Н.М. Чокан Чингисович Валиханов // Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1980, т. 5, с. 29, 30, 31).

Неоднократно к образу и жизненному пути Валиханова Ядринцев возвращался и в последующем, подчеркивая на его примере способность аборигенных этносов к интеграции в европейскую цивилизацию. За два года до смерти (1892 г.) в своем наиболее фундаментальном произведении «Сибирь как колония», Николай Михайлович констатировал: «До сих пор мы пренебрегали инородческими способностями; но эти народности и племена ввиду данных уже образцов просвещения, как и общего выражения своих способностей, едва ли мы имеем право признавать бездарными. Мы можем указать на выдающиеся личности инородцев, получивших образование, подобно ученому Банзарову и блестящему Валиханову, известному путешественнику, другу ученых и поэтов,- подобные личности могли бы сделать честь своим присутствием любому образованному европейскому обществу» (Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. Новосибирск, 2003, с. 157).

Наряду с этой общей оценкой роли Чокана Чингисовича, Ядринцев одним из первых попытался определить специфику его мировоззрения и поступков в контексте евразийства. В воспоминаниях, написанных, по всей видимости, в конце 1880-х гг., и увидевших свет в сборнике научных работ Валиханова, идеолог сибирского областничества, прежде всего, отметил, что «он понимал окружающую русскую среду и готов был сродниться с ней на почве европейской цивилизации. Это был новый Коран его жизни». И несколько ниже добавил: «Чокан оставался любящим свой народ, свое племя. В его мечтах было совместить европейское просвещение и сохранить свою народность» (Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. в пяти томах. Алма-Ата, 1968, т. 4, с. 572, 573). В то же время трагическая судьба ученого заставляет задуматься о способах интеграции коренных народов в цивилизационный диалог. «Мы еще не подготовили почвы, чтобы инородец вступил в нее [чужую культуру – М. Ш.] смело»,- с горечью констатирует Ядринцев (Там же, с. 577).

Посвятил очерк жизненному пути нашего героя видный областнический писатель Н.И. Наумов (1838-1901). Увидевший свет в 1894 г. он предназначался для казахской аудитории. Вслед за Ядринцевым, Николай Иванович утверждал, что «выбившись на широкую дорогу и вполне освоившись с цивилизованной жизнью, Валиханов не стал чужд своей родине, как это часто бывало в таких случаях. Напротив, высоко ценя условия культурной жизни, он в то же время горячо любил свой народ, сознавая, что только под могущественным покровительством России в состоянии выйти азиатские народы из своего векового застоя и невежества» (Наумов Н.И. Чокан Чингисович Валиханов // Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. в пяти томах, т. 4, с. 565).

Но, пожалуй, наибольший вклад в разработку творческого наследия и биографии выдающегося казахского ученого и просветителя внес Г.Н. Потанин. Именно он поставил вопрос об издании трудов Валиханова и собрал часть из них. С этой целью в 1895 г. он посетил отца своего покойного друга – султана Чингиса в Кокчетавском уезде Акмолинской области. Именно он одним из первых попытался определить место своего товарища в цивилизационном диалоге казахского и русского этносов. «В сердце Чокана любовь к своему народу соединялась с русским патриотизмом,- писал он,- в шестидесятых годах общерусский патриотизм не отрицал местных, областных и инородческих, и два патриотизма – общий и частный – легко уживался в одном человеке» (Потанин Г.Н. В юрте последнего киргизского царевича // Русское богатство, 1896, № 8, с. 78). Таким образом, Ч.Ч. Валиханов, по мнению Потанина, стал первым значимым лицом в интеллектуальной и родовой элите казахов, который в плане национального самосознания был ориентирован на западную (русскую) цивилизацию.

С другой стороны, Григорий Николаевич, как и его единомышленник Н.М. Ядринцев, в рамках разработки концептуальных положений сибирского областничества по «инородческому» вопросу отвергли выводы ряда ученых о неизбежности полного вымирания аборигенных этносов Сибири вследствие примитивного уровня их экономического и культурного развития. Ответственность за консервацию этого уровня они возложили на правительственную политику. А Чокан Валиханов у казахов, как Д. Банзаров у бурят, стали опровержением этим выводам и являлись «первыми лучами в инородческом темном царстве» (Письма Г.Н. Потанина, т. 4, с. 107).

Первым он обратил внимание на психоментальные характеристики и общественно-политические взгляды своего друга: «Он имел нежное сердце и острый ум. Натура не шаблонная, избранная, он сразу производил впечатление на нового человека. По политическим взглядам он принадлежал к крайним либералам. Критическое отношение к русской действительности он усвоил еще в Омске» (Потанин Г.Н. Чокан Чингисович Валиханов // Сиб. жизнь (Томск), 1903, 22 июня). В другой публикации Потанин четко указывает, что в Омске «политические убеждения Валиханова сложились под влиянием петрашевца Дурова и С.Я. Капустина» (Потанин Г.Н. Очерк жизни и деятельности Дорджи Банзарова (1891) // Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. в пяти томах. т. 4, с. 615).

Также как и Ядринцев, констатировал Потанин и главную миссию Валиханова – «служение казахскому народу, защиту его интересов перед русской властью и содействие его умственному возрождению» (Потанин Г.Н. Чокан Чингисович Валиханов). Отмечая значение деятельности пионеров социокультурной интеграции в Сибири, Григорий Николаевич подчеркивал в 1891 г.: «Если бы таких Банзаровых и Валихановых было больше, еще раз повторяем, то глубокое родство образовалось бы между инородческой средой и русским обществом. Для русского патриота и для человека, по доброте сердца интересующегося судьбой инородцев, истинным огорчением должно казаться, что вместо такого внутреннего родства, коренящегося в общности духовных интересов, единственной связью, соединяющей инородцев с русским обществом, служит только чувство общей административной зависимости» (Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. в пяти томах., т. 4, с. 618).

Творческий тандем Валиханов-Потанин носил равноправный характер с точки зрения взаимного влияния. Можно с большой долей вероятности утверждать, что именно Чокан Чингисович дал исходный толчок своему товарищу в разработке так называемой «восточной теории», суть которой составило положение о том, что исходной базой для восточного и европейского эпосов послужил один источник – легенда о сотворении мира центральноазиатского происхождения, которая активно распространялась в южной Сибири и орде (Степном крае).

Вместе с тем, каждый из них выстраивал свою систему мировоззренческих приоритетов. Исчерпывающим образом данное обстоятельство на примере своего друга охарактеризовал Потанин: «Народ свой он любил, что бесспорно…, он хотел ему добра, и служить будущему своего народа было его мечтой. Он говорил, что прежде всего любит свой казахский народ, потом Сибирь, потом Россию, потом все человечество; одна любовь заключена была у него в другую, как те кунгурские, один в другой, вставленные сундуки, которыми знатные люди в Средней Азии любили одаривать друг друга» (Потанин Г.Н. Биографические сведения о Чокане Валиханове // Там же, с. 325).

Наконец, Валиханов и Потанин были последовательными противниками попыток насильственного воздействия с целью изменения религиозных верований аборигенов. В одной из последних своих работ «О мусульманстве в Степи», продиктованной незадолго до смерти, Валиханов с тревогой обращал внимание на негативное воздействие религиозного фанатизма на взаимоотношения русских и казахов («Киргизы наши теперь более чуждаются русского просвещения и русского братства, чем прежде») (Там же, с. 526). Данное обстоятельство в самом конце XIX века констатировал и Потанин (Потанин Г.Н. В юрте последнего киргизского царевича, с. 81).

Однако отмеченная тенденция не стала преобладающей во взаимоотношении этносов. Частным подтверждением этому служит факт устойчиво-бережного отношения к памяти Ч.Ч. Валиханова и Г.Н. Потанина в Казахстане и в Сибири. Даже в бурное время социального катаклизма 1917 г. Григорий Николаевич напомнил о своем покойном друге, выступая за казахскую автономию, а на Всекиргизском съезде в Оренбурге в июне 1917 г., утвердившем кандидатуры в Учредительное собрание от казахских территорий, список от Семипалатинской области возглавил Г.Н. Потанин и уже за ним под вторым номером значился А.Н. Букейханов (Потанин Г.Н. Киргизы после революции // Сиб. жизнь, 1917, 14 ноября; Кузгумбаева Ж.С. Г. Н. Потанин и казахская интеллигенция: личностный аспект этнокультурного сотрудничества // Этнокультурные взаимодействия в Сибири (XVII – XX вв.). Новосибирск, 2003, с. 126).

Впервые статья опубликована:

Шиловский, М. В. Сибирские областники как первые биографы Ч. Ч. Валиханова // Евразия: народы, культуры, социумы. – Астана, 2005. – С. 173-175.